Каталог статей

Гудман отметила, что опыт позволяет ей предполагать достаточно широкое использование боксерами запрещенных препаратов, и в том числе стероидов, применение которых сейчас часто маскируется с помощью других препаратов. «Думаю, что это широко распространено, — сказала Гудман, — и это касается не только стероидов, но и других препаратов. Полагаю, что сейчас спортсмены не отказываются от анаболических стероидов, а просто используют их в комбинации с другими препаратами, чтобы мы не могли обнаружить следов их использования. Потому что они их тоже используют и именно на них их проверяют». Гудман рассказала, что впервые вопрос о тестировании на стероиды возник в Спортивной комиссии штата Невада в 2001 году, и с этого времени они стали включать стероиды в список препаратов, проверяемых при допинг-контроле. Ранее боксеров проверяли лишь на использование веществ, вызывающих привыкание, таких как наркотики и стимуляторы.

При этом они столкнулись с некоторыми трудностями, так как для проверки на стероиды требовался больший объем мочи, чем раньше, и часто анализы боксеров, обезвоженных после тяжелого боя, не подвергались проверке на стероиды из-за малого объема материала для анализа. Кроме того, далеко не каждый боксер, выходивший на ринг в Неваде, вообще подвергался проверке на допинг. Гудман рассказала, что два года назад в Калифорнии было принято решение проверять всех бойцов, выходящих на ринг, и это сразу привело к увеличению количества положительных проб на допинг, правда, большая часть уличенных в применении запрещенных препаратов оказались представителями смешанных единоборств.

Гудман также отметила, что сейчас есть достаточно изощренные методики применения запрещенных препаратов, позволяющие избежать обнаружения этого при допинг-контроле. «Проблема в том, что сейчас, как вы знаете, боксеры умны, и умны их представители. Мы говорим сейчас только об анаболических стероидах. Но даже в случае их использования стероиды часто успевали выйти из организма, поэтому если боксер был пойман, это не обязательно означало, что мы используем такие великолепные и всеобъемлющие методики допинг контроля, а просто то, что кое-кто не остановился вовремя», — сказала Гудман.

По словам Гудман, внедрение анализов крови в практику допинг-контроля в боксе связано с определенными трудностями и, возможно, это не всегда будет оправданно, так как для определения большинства запрещенных препаратов достаточно и анализа мочи. «Во-первых, анализ крови это менее удобно, — отметила Гудман. — Необходимо иметь врача, или специально обученного человека, чтобы брать анализ крови. Здесь больше риск заражения, и необходим больший контроль за правильностью процедуры. Для забора крови потребуется намного больше усилий, и для большинства запрещенных препаратов достаточно анализа мочи. Если проверять на вещества, вызывающие привыкание, такие как наркотики, обезболивающие и стимуляторы, то анализа мочи достаточно. Достаточно его и для теста на стероиды. Здесь нет особых трудностей».

«Однако если необходима всесторонняя проверка с учетом современной ситуации в области допинга и тех препаратов и методик, которые сейчас используются спортсменами, тогда нужно проверять все, что возможно, и это включает те препараты и методы, которые обнаруживаются лишь через кровь», — добавила Гудман. В качестве примера она привела эритропоэтин, а также так называемый «кровяной допинг» (спортивная аутогемотрансфузия), когда спортсмену перед состязанием вливают его же собственную кровь, взятую у него ранее и законсервированную. По словам Гудман, обнаружить аутогемотрансфузию, причисленную к допинговым средствам, можно лишь регулярным анализом состояния крови спортсмена и сравнением показателей количества эритроцитов в крови. Так, по правилам МОК, спортсмен, у которого зафиксировано сильное увеличение количества эритроцитов, не допускается до участия в соревнованиях.

По мнению Гудман, спортивная комиссия штата Невада могла бы помочь боксерам, договорившимся о проведении обоюдного допинг-контроля крови, организовать такой допинг-контроль, обратившись за соответствующими консультациями и рекомендациями к Антидопинговому агентству США и Всемирному антидопинговому агентству, однако делать это имело бы смысл только в случае достижения договоренности между лагерями боксеров. Также Гудман полагает, что стоимость анализа крови, который, как и другие анализы, делается за счет боксера, могла бы быть значительно уменьшена, как это произошло со стоимостью магнитно-резонансного исследования мозга, которая в свое время благодаря усилиям комиссии была снижена с 1,5 тысяч долларов до 425 долларов.

Отметим также, что опрос, организованый Fanhouse.com среди журналистов и специалистов, показал, что подавляющее большинство — 11 против 1 — выступает за внедрение случайного допинг-контроля крови в боксе. Как сказал Дэвид Уитли из Fanhouse.com: «Я еще не видел ни одного человека, приведшего хотя бы наполовину убедительные доводы против допинг-проб крови. Зачем нам отказываться от наиболее точного из существующих на данный момент способа тестирования? Нам что, следует продолжать верить в то, что бокс, единственный из всех видов спорта, остался невосприимчив к заразе, поразившей все другие виды? Мэнни Пакьяо строит свою защиту на том, что его оскорбляет само предложение пройти дополнительный допинг-контроль. Если бы все спортсмены-олимпийцы были так чувствительны, в следующем месяце в Ванкувер на Зимние олимпийские игры не приехало бы ни одного человека».