Руслану Караеву 26 – и он из тех спортсменов, про которых в России знают меньше, чем за границей. Немного этому поспособствовал сам Руслан – полгода о нем, звезде К-1, вообще ничего не было слышно. Корреспонденту Sports.ru Александру Лютикову Караев рассказал про то, почему его зовут в бокс и UFC, а он отказывается, предположил, сколько лет еще будет на ринге, и пообещал: его новый бой увидят уже скоро.

Три нокаута

- Ваш последний бой датирован 2008 годом. В чем дело?

– У меня была неопределенность с клубом, от которого я выступаю. Контракт в Японии закончился, я переехал в Москву. Здесь занимался в ЦСКА. Через четыре месяца и оттуда ушел. Сейчас договорился с хорошим клубом в Голландии – Golden Glory. Теперь там буду заниматься, а выступать – от своего имени, от Ruslan Karaev Team.

- Довольны тем, как идет карьера?

– Доволен только тем, что я наконец-то нашел нормальные условия для тренировок. У меня есть возможность расти, я это чувствую – и надеюсь на хорошие перспективы.

- В чем ненормальность условий в Японии и ЦСКА?

– Нет, так нельзя сказать. Нормальные условия и там, и там были, просто в Японии у меня был хороший тренировочный процесс, но не было спаррингов. В ЦСКА было здорово, но это все-таки не то, что мне надо. Я получал только бокс. А тех спаррингов, которые нужны мне для К-1, опять-таки не было. В Голландии все это есть.

- Сейчас в единоборствах все смешивается: Арловский, Сильвия говорят, что из ММА пойдут в бокс, боксер Рэй Мерсер идет в ММА и бьет там собирающегося в бокс Сильвию. В общем, все очень художественно и весело. А вы на эксперимент какой-нибудь решитесь?

– Я должен дойти до верха К-1. Потом я буду готов к новым идеям. До этого – вряд ли, хотя глупо зарекаться.

- Вы говорите – до верха К-1 дойти. А сейчас вы – после годичного перерыва – где?

– Сейчас я номинально в восьмерке рейтинга. Но чувствую себя намного ниже. Моя подготовка, мое физическое состояние подорваны тем периодом неопределенности, через который пришлось пройти. Я сейчас тренируюсь в Голландии. Мне надо набраться сил и – главное – поверить в эти силы.

- Ваша карьера, если по статистике боев судить, идет синусоидой. Как сами себе это объясняете?

– Пока в Японии жил, было много проблем: визы, перелеты, ожидание документов. Потом получал все необходимое – и переходил на новый уровень проблем: не было зала, тренеров, приходилось все это искать.

- За спортсменов вашего уровня это обычно решают другие люди.

– Странно: вы это понимаете, а мой менеджмент не понимал. Когда нет хорошего менеджера – это вообще ужас.

- Самый сложный период – три поражения нокаутом подряд в 2007-м?

– Да. Вспоминаю. Это были жестокие поражения, но мне еще повезло. Нет, серьезно: для здоровья обошлось. Хотя могло быть гораздо хуже.

- С Мелвином смотрелось очень страшно.

– Там я сонный вышел немножко – ну и попал под машину. Мелвин хороший боец – взрывной парень, очень грозный в первом раунде.

- Он и Марка Ханта ронял, хотя голова Ханта сделана из чего-то такого, что не пробивается даже хай-киками Крокопа.

– Да. Поэтому с Мелвином надо было быть намного осторожнее, затянуть бой, потому что во втором раунде он уже не так опасен. Но кто думает, что меня эти поражения сломали, тот ошибается. Я только мудрее стал.

- У вас с Мусаши был бой, в котором вас, как считается, засудили.

– Ну я бы не сказал так громко. Мы же в Японии дрались – и понятно, кому в равном бою отдадут победу. Мне надо было нокаутировать его, но в моем углу секунданты говорили: «Руслан, все нормально идет, не жги силы, ты выигрываешь». А потом – раз, и ему победу отдают. На следующий день мы с Мусаши уже сидели в ресторане. Он мне сказал: «Руслан, извини, это не я».

Семь рублей

- Выступая в К-1, можно сколотить состояние?

– Пока не пробовал с новым менеджментом. Со старым во всяком случае было мало реально. У меня был очень плохой менеджмент. Мучился из-за них.

- Обманывали? Мало суетились?

– Да всего понемногу. Да и я тоже – молодой пацан такой, приехал в Японию, сам по себе, нет людей, которые могут посоветовать что-то. Короче, подарок для менеджера. Поэтому заключил невыгодные для себя контракты.

- Мало видели из того, что зарабатывали?

– Ну и это тоже. Но сейчас главное, что я в Голландии и подписан с серьезным клубом. Надеюсь, теперь все получше пойдет.

- За четыре года, что жили в Японии, стали в ней своим?

– Можно и так сказать. Там очень уважительное отношение к иностранцам, особенно – к спортсменам. Японцы уважают силу, а я уважаю японцев. Я очень много общался с ними, через год жизни в Токио заговорил по-японски и всех удивил. Был одним из немногих иностранных бойцов К-1, которые живут в Японии постоянно. Остальные приезжают только на выступления. У меня там много друзей, мы до сих пор созваниваемся. Они называют меня – «браза». Мне близко отношение японцев к своей стране, к месту, где они живут. Япония – она в деталях. Идет солидная женщина, видит, что на земле валяется окурок, достает салфетку, поднимает окурок, бросает в урну. У меня тоже полные карманы бумажек, которые надо выкинуть. Не могу на землю бросить.

- Там вам шагу не ступить без автографа, а здесь?

– В России меня вообще никто не знает. Но напрягает ли это меня, задевает ли? Да нисколько. Я за этим никогда не гнался.

- Помните ощущения, когда из Японии в Москву прилетели?

– Контраст был сильный. Там как-то народ поулыбчивее, здесь же столько агрессии в людях. Много буйных ребят – это одно. Но и тех, кто в очереди в метро стоит, такая злоба жжет. Ужас.

- У вас, видимо, ситуация приключилась. Расскажите.

– Ну ехал на тренировку в ЦСКА, Ленинградка забита. Оставил машину, спустился в подземку. Тогда проезд стоил семнадцать рублей. Дожидаюсь своей очереди в кассу, кладу сто и насыпаю семь рублей мелочью. И там была очень добрая женщина. Она подняла крик, швырнула мне обратно мелочь. Я говорю – извините, подумал, что так вам удобнее будет сдачу давать. А она еще больше стала кричать. Очередь подключилась, загалдела. Я быстро билет забрал – и подальше.

Улица

- Кем бы вы были, если бы не били людей?

– Жестко вы.

- Это чтобы вы не сказали: единоборства – вся моя жизнь.

– Хм, ну вообще – я не хочу ограничивать себя. Не хочу зацикливаться на том, чтобы быть бойцом. Мне интересно развиваться, продвигаться в бизнесе. Сейчас уже получается что-то по мелочи.

- Какое у вас детство было?

– Я рос в Осетии. Спортом особо не занимался, но дрался постоянно. Дерутся ведь чаще всех кто? Задиры и те, у кого обостренное чувство справедливости. Я вот из вторых. Постоянно за кого-то вступался. Уличные драки мне сильно помогли в кикбоксинге, я получил в них интуитивное понимание боя, научился психологии. Плюс мои первые тренеры – это старшие братья, которые занимались спортом и меня натаскивали.

- На родине часто бываете?

– Конечно, во Владикавказе у меня отец, старший брат – он бизнесом занимается, там родня вся. Среднего брата не стало. Мама умерла от рака. Она мне все время говорила: «Заканчивай с этим спортом». Я пытался объяснить, что спорт – это мое, но она не могла видеть, как я дерусь. Бои свои я ей не показывал.

- Сколько лет вы будете еще выступать?

– Не забывайте – у меня цель. Сколько к ней потребуется идти – столько и пройду. Но это жесткий вид спорта – и долго висеть в нем тоже нежелательно. Но лет десять у меня есть еще.

Брюс Уиллис

- Находите ответ на вопрос, почему ММА, К-1 сейчас набирают популярность?

– Первое – на данный момент смешанные единоборства популярны тем, что дали возможность сравнивать, кто сильнее – слон или кит, боксер или борец. Ну и плюс – падение бокса. Раньше, когда в зените были Тайсон, Рой Джонс, бокс затмевал все в единоборствах. Сейчас таких бойцов нет – и в Америке, по-моему, людям интереснее UFC, чем бокс. А К-1 знаете, почему был популярнее «Прайда» в Японии? Там все сделано для того, чтобы было зрелище. Вот в ММА как повезет: иногда хороший, ударный бой, но порой люди в самом начале падают – и начинается бесконечный партер. А в К-1 град ударов, почти все бои из-за этого заканчиваются нокаутами. Зрителям нравится. Мне самому предлагали в «Прайд» идти, когда он еще был, и с UFC вариант был. Но пока это не мое.

- Отлично, что вы вернулись к той теме, которая уже была затронута, – насчет вашего перехода в бокс или ММА. Вы можете уже не повторять, что вам надо дойти до верха К-1 – я это понял. Расскажите, как вы сами оцениваете свои перспективы в случае такого перехода.

– Я выступал по боксу, пару боев провел – надо сказать, удачно. Когда в ЦСКА занимался, меня там руководство как раз подталкивало к переходу, но я ответил им той фразой, которую вы просили не повторять. Смешанные единоборства – это тоже реально, но мне надо для этого плотно поработать над борьбой. В Северной Осетии, откуда я родом, хорошие борцовские традиции, поэтому подготовку можно и там провести. Сейчас я в борьбе никакой. Есть какие-то любительские навыки, но это все не то. Могу побороться, могу поднять и бросить человека, но уйти от болевого приема, допустим, не сумею. Подписывать контракт, полагаясь на «вдруг мне удастся ударить раньше, чем он меня бросит», я не буду. Если приму решение идти в ММА, то буду развивать в себе эти умения. А вообще я люблю зрелищность, комбинации, скорость, руки и ноги у меня летают вперемешку. Сейчас я начал немного работать с железом, мне надо набрать массу: я выступаю в категории свыше 100 килограммов, но вес мой при этом – 97.

- Говорят, у вас скоро бой – надо, чтобы и ноги к новой массе привыкли, и скорость прежняя осталась.

– Я это все понимаю. Вообще я никогда раньше не качался. Сейчас начал, но после каждой тренировки с железом растягиваю ноги, раскидываю руки, чтобы мышцы не забивались, и не терялась скорость.

- Кто будет показывать бой?

– Думаю, «Евроспорт», НТВ-плюс. Но сейчас это вряд ли проблема. Все равно все есть на Youtube.

- До сих пор неизвестно, с кем вы будете драться. Как же вы тогда готовитесь?

– Никогда не готовился под конкретного соперника. Мне главное – чтобы я сам был готов. Даже место боя еще не знаю. Больше всего нравится драться в Америке.

- Почему?

– Во-первых, я там ни одного боя не проиграл. Во-вторых, К-1 в Америке очень популярен и меня хорошо знают. В Лас-Вегасе случай был. Просыпаюсь, глаза продираю, в окно смотрю – и с ужасом кричу: «Что это?» А там огромный рекламный щит и на нем – мое лицо. Я сразу же побежал туда – фотографироваться. Когда бьюсь в Америке, на мои бои Брюс Уиллис приезжает. Общались. Абсолютно простой человек. Может, в «Крепкий орешек-5» пригласит.

- Там ведь злодея придется играть.

– Необязательно.

- Закон жанра: герой будет Брюс Уиллис. Вы будете злодеем.

– Боюсь, я буду чересчур симпатичным и веселым злодеем. Я же очень дружелюбный – даже когда дерусь. И улыбнуться могу, и подмигнуть. Потом, правда, бью.